Hollywood Irish

Продолжение...

Еще отрывки из интервью, опубликованного в книге "Hollywood Irish"

Смотритель в морге

Моя мама работала медсестрой в больнице Св.Кевина, там же она и училась. Мы все успели там поработать: я какое-то время принимал телефонные звонки на скорой, а потом побывал в морге. Точнее, я провел там всего сутки. Это явно было не то место, с которым я связывал свои планы на будущее. Не очень-то мне было здорово в окружении мертвецов.

Любая работа в этой больнице начиналась со своеобразного обряда посвящения. Возможно, эта традиция пришла из Средневековья, когда существовали разные торговые союзы и гильдии. Мой брат, и еще кое-кто предупреждали меня, чтобы я не дергался: работники морга, бывает, устраивают разные «мероприятия». Сидишь ты там, повсюду мертвые тела; и конечно, вдруг какой-нибудь покойник зашевелится, а из под простыни донесется: «О-о-ох»…  Вряд ли кто останется спокойным в такой ситуации. Ты бодро направляешься к двери, думая: «Я совершенно спокоен, ОНО меня не тронет, сейчас я смоюсь…» А дверь заперта! Это весело, когда ты устраиваешь розыгрыш. А когда оказываешься в роли жертвы – не очень…

Университет

Я решил, что надо вернуться к учебе и получить диплом – правда, я тогда уже был староват для этого. Мне казалась заманчивой мысль о том, чтобы стать ученым. У меня был потрясающий учитель: собственно говоря, он уже был на пенсии, но вернулся к преподаванию. Он прекрасно знал латынь и греческий, английскую литературу; и говорил он запинаясь, вот так: по-го-во-рим о П-ла-то-не. Он привил нам любовь к литературе и латыни, и к знаниям вообще; научил нас тому, что знания – это модно и здорово.

Я начал носить длинные пальто, отрастил волосы; тогда я казался себе Гамлетом. А на самом деле был угрюм, замкнут, бродил в одиночестве, изображая рассеянного ученого мужа, ибо надеялся, что где-то есть девушка, которая скажет: «Видите этого парня в пальто до пят и с длинными волосами? Я пошла бы за ним куда угодно». Все мои действия были направлены лишь на одно – на привлечение женского внимания.

Потом я поступил в Университет. Я был взволнован и счастлив, потому что вырос с мыслью о том, что поступить в Университет – это большая честь. И очень гордился тем, что меня приняли, хотя я в жизни не сумел сдать ни одного экзамена по математике. До сих пор мои знания в области математики и арифметики весьма скудны. Но я компенсировал это успехами в гэльском и английском, сдавая экзамены с отличием и получая всевозможные гранты. Так что в Университете я решил изучать гэльский, испанский и археологию.

Я провел там три года – в полном одиночестве. Мне не довелось пережить тех прекрасных студенческих времен, о которых все говорят, я был тогда очень одинок. Мне все время казалось, что я в каком-то смысле хуже остальных. И дело было не в поведении окружающих, а во мне. Они представлялись мне элитой, кругом посвященных. А я был чужаком; хотя, повторюсь, скорее всего так было лишь в моем воображении.

Я закончил Университет и получил диплом. Помню, как поднимался по лестнице, чтобы принять свиток из рук Ректора – он поздравлял всех, кто поднимался по этой лестнице; и моего отца тоже поздравил. Отец сказал ему: "Господи, да я едва читать и писать умею!"

Преподавательская деятельность

Закончив Университет, я отправился в Испанию – преподавать. Я обучал английскому я зыку скучающих испанских домохозяек, и солдат испанской армии, и детей, которых притаскивали ко мне на урок за ухо и запирали со мной в комнате.

И долгими жаркими днями, в жуткое пекло, я твердил фразы: "У Рекса есть мяч. Гав-гав – говорит Рекс". И эти женщины с длинными аристократическими пальцами, унизанными дорогими кольцами, отвечали мне: "У Рекса есть мяч, гав-гав". Помню как я спросил у пятидесяти солдат: "Итак, что говорит Рекс?" И пятьдесят огромных здоровых мужчин отвечали хором: "Гав-гав".

Я познакомился с девушкой, которая всегда говорила мне "Ш-ш-ш", когда мы с ней сидели в каком-нибудь баре. Я спросил, почему; а она ответила: "Потому что в Испании все состоят на службе у тайной полиции". Но спустя три года, когда я уже уехал из Испании, увидел ее фотографию в газете: ее орестовали за контрабанду оружия. Интересное было времечко…

Я вернулся в Дублин и снова стал преподавать гэльский и испанский – в той самой школе, которую когда-то закончил. Таким образом моя жизнь совершила полный круг.

Перевод Аллы Брук